у нее все было просто замечательно, но потом, примерно где-то за неделю до суицида, Светлана Андреевна вдруг сникла, переехала в гостиницу и вообще стала вести себя очень тревожно. После ее смерти обнаружилось, что куда-то делись все ее деньги со счета, а к тому же квартира ее оказалась продана.

– Какой кошмар! – Петрыкина закатила глаза, изображая, как она потрясена такими новостями.

– Мы подозреваем, что ее обманул тот самый мужчина, с которым у нее, как вы сказали, намечается роман. И с этим аферистом она вполне могла познакомиться в вашем центре.

– Вы так считаете? – Петрыкина снова посмотрела на Лялина, и тот пожал плечами. – Ну, не знаю, не знаю, – ответила она на свой же вопрос. – У меня все мои клиенты – весьма состоятельные люди. Многие из них имеют немалый вес в обществе и относятся к элите. Скажу по секрету, – она заговорщицки наклонилась к Гурову, – среди моих клиентов есть даже депутаты и министры. Не хотите же вы сказать, что кто-то из них оказался аферистом и обчистил, простите за резкость, несчастную вдову?

– Нет, этого я не хочу сказать, – усмехнулся Лев Иванович. – Но я вполне допускаю, что среди всей вашей клиентуры затесался один из тех, кто выдает себя не за того, кто он есть на самом деле.

– Ах вот как. – Петрыкина снова затянулась и сделала вид, что задумалась, а потом спросила: – И как вы хотите его вычислить? Сразу скажу, чтобы потом не было никаких вопросов, – в моем заведении все сведения о моих пациентах приватны, и я не имею права рассказывать ни о них самих, ни об их психическом или психологическом состоянии. Это не обсуждается, – заявила она категоричным тоном. – Потому как если хоть какая-то информация выйдет за пределы этих стен, то доверие к моему центру будет нарушено и он просто перестанет существовать. Вы ведь понимаете, что все здесь, – она обвела рукой пространство, подразумевая весь центр, – построено и создано на деньги спонсоров, многие из которых являются моими благодарными клиентами до сих пор.

Петрыкина замолчала и в ожидании ответа внимательным и цепким взглядом посмотрела на Гурова.

– Мы слышали много отзывов о вашем методе лечения и о ваших личных благородных качествах и как психолога, и как доброй и отзывчивой женщины. Поэтому рассчитываем на вашу помощь. Как видите, мы пришли к вам и все выложили начистоту.

Говоря так, Лев Иванович решил схитрить и лестью заставить немалое эго и гордыню этой женщины работать на себя.

– Что вы хотите от меня? Чтобы я дала изучить вам все свои записи или почитать все истории болезни? Но я не могу этого сделать из этических соображений, – делано разочарованно вздохнула Альбина Аркадьевна. – Я связана врачебной тайной и не могу ее нарушить. И вообще, почему вы решили, что Светлана Андреевна познакомилась с этим аферистом именно у нас в центре? Она могла познакомиться с ним где угодно.

– Да, наверное, вы правы. – Лев Иванович поднялся, потом посмотрел на Станислава и чуть заметно кивнул ему.

– Альбина Аркадьевна, – поняв знак напарника, обратился к психологине Крячко. – А вы не позволите нам с коллегой, раз уж мы пришли к вам в центр, пройтись по вашему центру и посмотреть, как тут все устроено? Моя жена, узнав, что я отправился к вам в «Поверь в себя» по служебной надобности, наказала мне разузнать все возможное. Она давно слышала от подруг о том, как тут внимательно относятся к клиентам, и хотела бы привести к вам на консультацию, а может, даже и на лечение свою маму. У той развилась затяжная депрессия на фоне кончины мужа. А обычные психиатры… да что вам объяснять – вы и сами знаете, какие сейчас специалисты.

– О, у нас просто великолепный центр, который, можно сказать, лечит без всяких лекарств! – улыбнулась широкой, но натянутой улыбкой Петрыкина. – Герман Викторович, вы сможете показать, э…

– Станислав Васильевич и Лев Иванович, – подсказал Крячко.

– Да, спасибо, – еще шире улыбнулась Альбина Аркадьевна. – Проведите наших гостей, – она сделала упор на слово «гостей», – по центру и покажите, чем мы тут занимаемся. А я с вами прощаюсь. – Петрыкина посмотрела на свои ручные золотые часики. – Меня ждут дела. Прием, консультации и прочие рабочие моменты. Ведь все нужно проконтролировать самой. Приходится работать чуть ли не круглосуточно.

Гуров и Крячко вышли и направились за Лялиным на второй этаж. Помощник Петрыкиной был угрюм и немногословен. Открывая очередную дверь, он коротко комментировал – «зал для медитаций» или «оранжерея» – и после снова молча вел оперативников по коридорам до следующей двери.

В какой-то момент, в какой именно – Гуров не обратил внимания, к ним присоединился еще один человек. Он был одет в дорогой, но несколько помятый и заляпанный какими-то пятнами костюм. Мужчина был небрит, но аккуратная и модная стрижка говорила, что он недавно побывал в парикмахерской. Человек ничего и ни у кого не спрашивал, не вмешивался в процесс, а просто шел молча, заложив обе руки за спину, в нескольких шагах за Гуровым и Крячко. Как и они, он заглядывал во все кабинеты и комнаты, но так и не проронил ни слова. Лялин же, хотя и видел его, делал вид, что присутствие этого странного субъекта вполне естественно и нормально. Так, вчетвером, они и обошли все здание.

– Парк и все остальное можете осмотреть самостоятельно, – небрежно и коротко сказал Лялин, проводив оперативников до входной двери. – И старайтесь меньше разговаривать с нашими клиентами и расспрашивать их. Нам не нужно, чтобы вокруг центра ходили разные непроверенные слухи. Это, знаете, чревато и для вас тоже, – пригрозил он. Но тон его голоса был настолько безразличным, что угроза прозвучала не как угроза, а как констатация факта.

Даже не попрощавшись, он закрыл за полковниками дверь. Получилось так, словно он постарался быстренько избавиться от непрошеных гостей.

– Неприятный тип, – за их спинами раздался хриплый голос, и, повернувшись, Гуров с Крячко увидели того самого странного человека, который сопровождал их в экскурсии по центру.

– А вы… – Лев Иванович дружески протянул руку мужчине, – вы тоже «уверенный в себе»? – улыбнулся он.

– Чушь это все собачья, – коротко